Культ оружия в древней Скандинавии

Кровожадные пираты и искусные мореплаватели, жестокие разбойники и первооткрыватели новых земель, циничные наемники и вдохновенные поэты. Все эти и многие другие эпитеты адресуют викингам, чьи украшенные головами драконов корабли сеяли ужас в VIII-XI веках. С оружием в руках викинги прошли почти всю Европу. От их набегов стонали Англия и Франция. Они побывали на Руси и в Византии, посещали Иерусалим и Грецию, заселили Исландию и Гренландию. Сегодня уже мало кто сомневается, что викинги задолго до Колумба добрались и до Америки.
Неудивительно, что у этих воинов было особое отношение к оружию. Древние скандинавы были его знатоками и ценителями. Подавляющее большинство свободного мужского населения не расставалось с ним на протяжении всей своей жизни. Мужчины могли годами заниматься сельским хозяйством, потом вдруг присоединялись к морскому отряду и отправлялись на несколько лет завоевывать новые земли и богатства. Без оружия не выходили в путь купцы, да и в оседлых общинах вооруженные стычки и нападения соседей не были редкостью. Неслучайно одно из древнейших скандинавских правил житейской мудрости гласит:

«Муж не должен
хотя бы на миг
отходить от оружья;
ибо как знать,
когда на пути
копье пригодится»
(Старшая Эдда, Речи Высокого).

Оружие представляло большую ценность. Его далеко не всегда выдавали при поступлении на службу. Конвейеров по производству вооружения вообще не существовало. Оружие могло достаться в наследство от отца, но обычно павшего в бою викинга хоронили вместе с его оружием. Кроме того, не всякий мужчина, погибший в далеких землях, мог передать свой меч сыну, да и сыновей могло быть несколько. Можно было захватить оружие у врага, но для этого тоже нужно было уже иметь собственное оружие. Можно было получить его в дар от князя, но такой дар нужно было заслужить. Наконец, оружие можно было купить или заказать у кузнеца, но стоило оно немалых денег.
Оружие любили, его украшали, ему давали собственные имена. Оружию посвящали возвышенные строки в стихотворных висах и прозаических сагах. То или иное оружие могло даже играть определенную символическую роль в мировоззрении скандинавов, символизировать их космологические и этические понятия, обозначать богов. В наибольшей степени это проявляется в случае с наступательным оружием, таким как копье, меч и секира.
Одним из наиболее массовых видов наступательного оружия были копья. Это справедливо не только для Древней Скандинавии, но и чуть ли не для всего остального мира на протяжении тысячелетий. Копье – один из самых древних, простых в изготовлении и дешевых вариантов оружия. Оно было традиционным символом войны, воинской власти и военной магии. Копье было также атрибутом и символом многих богов. Оно было атрибутом кельтского Луга и греческого Ареса, индийского Агни и ханаанский Баала.
У скандинавов копье, также как восьминогий конь Слейпнир, было неотъемлемым атрибутом главы пантеона их богов – Одина. Вот Один бросает свое копье в войско когда-то враждебных богов, ванов, начиная войну богов. Вот он едет верхом, в золотом шлеме и красивой броне, с копьем Гунгнир в руке, впереди войска, вступающего в последний бой перед концом света. Наконец, вот Один совершает мистический акт жертвоприношения, на девять долгих ночей пригвоздив сам себя копьем к древу Иггдрасиль. Два символа сливаются здесь воедино. Мировое древо и копье верховного бога. И то и другое являет собой Ось мира, структурную основу всей вселенной.
Копье имеет еще один любопытный символический аспект. Часто именно оно в наибольшей степени символически связано с воинской удачей. Известно, что викинги ценили умение владеть копьем, отрабатывали различные приемы обращения с ним. Например, были воины, которые могли метнуть одновременно два копья двумя руками. Еще один мастерский прием заключался в том, чтобы одним движением перехватить в воздухе брошенное в тебя копье и метнуть его обратно. Но, в то же время, считалось, что мастерство воина куда большую роль играет в ближнем бою, например, при фехтовании мечом. Результат же броска копья в значительной мере определялся удачей и волей богов.
Важную роль во время атаки викингов играли так называемые ангоны, короткие метательные копья или дротики, похожие на римские пилумы. Такое оружие оказывалось чрезвычайно эффективным даже при попадании в щит противника. Наконечники ангонов были выполнены в форме гарпуна и намертво застревали в щите или любом другом объекте. А длинная железная шейка наконечника не позволяла противнику просто так дотянуться и перерубить древко. Несколько ангонов, намертво застрявших в щите противника, лишали его возможности нормально защищаться, подчас просто превращая щит в помеху для своего владельца.
Использовали викинги и длинные колющие копья. Их наконечники, в отличие от ангонов, обычно делали гладкими, чтобы, нанеся удар, можно было легко выдернуть копье и продолжить бой. Поскольку риск потерять колющее копье во время сражения был существенно меньше, по сравнению с ангонами, такие копья часто были более тщательно отделаны, их украшали декоративными узорами, изображениями животным, серебряными инкрустациями.
Еще одним древним, сравнительно простым и дешевым видом оружия были боевые топоры и молоты. Одним из наиболее типичных видов оружия ранних этапов бронзового века в Северной Европе были характерные «гибридные» или, скорее, промежуточные, переходные по форме топоры-молоты с острым лезвием и массивным обухом, имеющим плоскую ударную платформу. В конце бронзового и на протяжении почти всего железного веков топор имел лишь локальную популярность среди германских племен. Скажем, метательными топориками охотно пользовались франки. В эпоху викингов популярность боевых топоров постепенно растет, так что со временем секира становится достаточно обычным оружием скандинавского воина.
Правда, стоит заметить, что секира, судя по всему, редко была оружием аристократии. Князья и воинская знать предпочитали мечи. Прозвище одного из конунгов, Эйрика Кровавая Секира, является исключением, подтверждающим общее правило и подчеркивающим сравнительно необычную особенность Эйрика, его пристрастие к этому оружию.
В Младшей Эдде говорится: «Мечи зовут «огнем Одина», а секирам дают имена великанш и обозначают их посредством слов «кровь», «раны», «лес» и «дерево»» (Младшая Эдда, Язык поэзии).
Действительно, если меч был окружен ореолом таинственности, мистики, и тонкого волшебства, то топор, также как и молот, ассоциировался, прежде всего, с сокрушительной мощью стихии, могучими первозданными силами. Неслучайно молот по имени Мьёлльнир был непременным атрибутом и символом одного из самых могущественных скандинавских богов – громовержца Тора. Этот молот представлен в мифах не только как грозное оружие, но и как жреческий жезл. В частности, Тор освещает им погребальный костер бога Бальдра. Стилизованный Мьёлльнир на протяжении многих веков был самым популярным и массовым амулетом у скандинавов. Носимый на шее небольшой амулет «Молот Тора» оберегал его владельца от всякого зла и являлся символом связи с одним из самых могущественных богов их пантеона.

Неожиданно неоднозначна ситуация с луком. Это, бесспорно, один из древнейших видов оружия, в том числе и у германских племен и даже их предков. Интересные сведения на эту тему приведены в работе Эдварда Макьюэна с соавторами (В мире науки, 1991, № 8). Приведем некоторые из них. Наконечники и деревянные древки стрел, найденные археологами в Штельмооре близ Гамбурга (Германия), относятся к позднеледниковому периоду, т.е. к началу девятого тысячелетия до н.э. Наиболее древние из полностью сохранившихся луков, сделанных из тиса и вяза, были обнаружены не где-нибудь, а именно в заболоченных районах Скандинавии. Датируются они примерно 6-м тысячелетием до н.э. В период мезолита (около 8000 – 3200 лет до н. э.) в Северной Европе уже умели делать довольно сложные луки. Скажем, луки, найденные в болотах Дании, в районе Хольмгора, не цельные, а изготовлены из отдельных брусков вяза. Жесткая рукоять соединяет плечи лука сложной формы.
Стрелы, помимо прочего, выполняли определенные символические функции в древнескандинавском обществе. В частности, со стрелой в руках гонцы бегали по хуторам, собирая на народное собрание, тинг, или в ополчение.
Популярность лука и стрел как поэтического образа подтверждается существованием многочисленных кеннингов с их участием, в том числе и упомянутых в Языке поэзии Младшей Эдды. Примерами могут служить кеннинги стрел: дождь оружия Эгиля, град лука, или тетивы, или щитов, или битвы. Одним из кеннингов руки был "мучение лука".

Умелое обращение с луком часто фигурирует в сагах как показатель доблести персонажа, его похвальное качество. Скажем, в Саге о Ньяле искусная стрельба из лука приводится в длинном ряду достоинств Гуннара. Приведем этот фрагмент саги целиком, дабы было ясно, с какими качествами оно ставится в один ряд:
"Гуннар, сын Хамунда, жил в Конце Склона, на гряде Речной Склон. Это был человек рослый, сильный и очень искусный в бою. Он рубил мечом обеими руками и в то же время метал копья, если хотел. Он так быстро взмахивал мечом, что казалось, будто в воздухе три меча. Не было равных ему в стрельбе из лука, он всегда попадал без промаха в цель. Он мог подпрыгнуть в полном вооружении больше чем на высоту своего роста и прыгал назад не хуже, чем вперед. Он плавал, как тюлень. Не было такой игры, в которой кто-либо мог состязаться с ним. Говорили, что ловкостью он превосходил всех. Он был хорош собой. Лицо у него было белое, нос прямой, но слегка вздернутый, глаза голубые и зоркие, щеки румяные, волосы русые, густые. Он прекрасно знал правила обхождения, был вынослив, щедр и сдержан, верен в дружбе и строг в выборе друзей. У него было много всякого добра".
На протяжении дальнейшего текста саги можно встретить описание множества героических похождений Гуннара, где он мастерски пользовался луком.
Иногда со стрельбою из лука в сагах связаны сюжеты, имеющие важное символическое значение. Примером может служить Сага об Олаве сыне Трюггви:
"Эйнар Брюхотряс стоял сзади на корме Змея и стрелял из лука. Он был самый меткий стрелок в войске. Эйнар пустил стрелу в Эйрика ярла и попал в верх руля над самой головой ярла. Стрела глубоко вонзилась в дерево. Ярл увидел стрелу и спросил, не знают ли его люди, кто пустил стрелу. Но тут же другая стрела пролетела так близко от ярла, что прошла между его бедром и рукой и насквозь пронзила спинку сиденья кормчего. Тогда ярл сказал человеку — он был отличным стрелком, — о котором одни говорят, что его звали Финн а другие, что он был финном:
— А ну-ка пусти стрелу в того рыжего детину на корме Змея.
Финн выстрелил, и стрела попала в середину лука Эйнара в то мгновение, когда тот натягивал свой лук в третий раз. Лук с треском разломился надвое. Тогда Олав конунг спросил:
— Что это лопнуло с таким треском? Эйнар отвечает:
— Лопнуло дело твое в Норвегии, конунг.
— Никогда не бывало такого громкого треска, — говорит конунг. — Возьми-ка мой лук и стреляй.
И он бросил ему свой лук. Эйнар взял лук, натянул тетиву на острие стрелы и сказал:
— Слаб, слишком слаб лук конунга.
И он бросил лук, взял свой щит и свой меч и стал сражаться".
Итак, лук не только широко использовался скандинавами, но и высоко ценился ими. В то же время, нельзя не заметить, что отношение к нему было несколько двойственным. Некоторые исследователи, например А.А. Хлевов, даже полагают, что лук был чуть ли не презираем профессиональными скандинавскими воинами. Возможно, такая оценка чересчур категорична, но похоже, что доля правды в ней есть. Неслучайно при рассмотрении многочисленных изображений сцен с вооруженными людьми, например, на стелах острова Готланд, мы лишь в нескольких случаях сможем обнаружить лук. И практически всегда это сцены охоты, либо изображения крестьян, защищающихся от нападения викингов. Сами же викинги обычно изображены с каким-то другим оружием.
Внимательное прочтение некоторых саг также позволяет заметить некоторые нюансы. Например, обратим внимание на два фрагмента из Саги о Хальвдане Эйстейнссоне. "Грим-младший был мягок во всех играх, ловок в стрельбе из лука, но избегал игр, в которых требовалась сила. Он лучше всех стрелял из ручного лука и самострела, а в шахматы играл так хорошо, что не было ему равных". Здесь отличие достоинств Грима-младшего от таковых у его старшего тезки определено абсолютно четко - он слабее, но зато умный и ловкий. Он не мастер драться на мечах, но отличный стрелок и игрок. Мало того, по ходу повествования выясняется, что Грим-младший - вовсе не мужчина, а Ингигерд, дочь конунга Хергейра!

Следующий фрагмент. "Хальвдан не был нерешительным. Сначала он бросился туда, где распоряжался Флоки, конунг финнов. Этот конунг стрелял из лука сразу тремя стрелами, и на каждой оказывалось по человеку. Хальвдан бросился на него и ударил мечом по луку, так что тот сломался, и отсек Флоки руку так, что она взлетела в воздух. Конунг подставил культю, и когда рука опять коснулась ее, то они тотчас срослись. <...> Хальвдан взмахнул мечом и ударил Флоки во второй раз, но тот дунул ему навстречу так [сильно], что меч выпал из руки Хальвдана и упал на землю далеко от него". Что примечательно здесь. Конунг финнов Флоки одинаково ловко пользуется в бою двумя искусствами - стрельбой из лука и колдовством. Знаменитое противостояние - "меч против магии", многократно обыгранное как в эпосе и классическое литературе, так и в беллетристике. Честное воинское мастерство против хитрого искусства. И лук здесь оказывается в паре именно с колдовством. При этом, большинство форм колдовства считалось скандинавами занятием, недостойным мужчины, да и женское колдовство воспринималось в обществе неоднозначно. Неслучайно Локи, желая уязвить Одина, бросает ему обвинение:

«А ты, я слышал,
на острове Самсей
бил в барабан,
средь людей колдовал,
как делают ведьмы, —
ты — муж женовидный». (Старшая Эдда, Перебранка Локи)

автор CollenGrímR